Неизвестный с Драккара - Страница 57

Постояв еще немного напротив голограммы мужа, Ариадна прошла дальше. Только мельком взглянув на свой портрет. Она знала, что последние пятьдесят лет состарили ее, а несчастье, постигшее их род три месяца назад, окончательно выбило из колеи. И теперь на ее портрет смотрела совершенно другая женщина, с усталым и печальным лицом, но все еще пленительно-прекрасными фиалковыми глазами.

Дальше располагалось несколько портретов двух ее сыновей с женами и детьми.

Первым шел Лекарт. Он занимал пост начальника полка быстрого реагирования космодесанта Флота. Был он резким и неугомонным аграфом, всегда стремившимся вперед и не способным усидеть на месте и нескольких секунд. Но кроме того он слыл одним из лучших боевых офицеров Империи, даже не так, он был единственным генералом, который руководил своим операциями и участвовал в них, хотя и не часто. Правда, это не поощрялось даже Конуэлом. "Генерал должен управлять битвой, а не участвовать в ней", — часто говорил он. Хотя сам Лекарт признавался, что до отца он еще не дотягивает. Смотря на него, Ариадна явно прослеживала сходство между мужем и сыном, они даже свой путь выбрали в сходных сферах, только Лекарт относился к управлению внешней разведки Империи. Конуэл хоть никогда особо никого и не выделял из своих сыновей, но когда он проводил спарринг с Лекартом, было заметно какая в нем просыпается гордость после каждой победы сына над ним.

Дальше располагалась голография молодой жены Лекарта, Гелии и их маленьких сыновей Трава и Нока, пяти и шести лет. Сошлись они неожиданно и достаточно бурно около десяти лет назад. Гелия, несмотря на свой неприметный внешний вид, была главой небольшого клана местных девушек-воительниц. И вероятно именно это привлекло их неугомонного сына в этой внешне мягкой и податливой, но на самом деле очень волевой и крепкой девушке.

Вторым шёл Ставис. Это был молодой аграф интеллигентного и спокойного вида. Последние несколько десятилетий он занимался наукой, если точнее, насколько знала Ариадна, участвовал в различных проектах связанных с нейроисследованиями. А в этом году, в дополнение к исследовательским работам, он принял должность ректора Высшего Военного Таорского Университета, хоть это и странно. Ведь Ставис абсолютно никакого отношения непосредственно не имел к вооруженным силам. А Таорский Университет был элитным военным заведением, где в руководстве в основном сидели различные армейские и флотские чины. Но его на эту должность выдвинул совет Университета и он ее принял. Все говорили, что это ее сын, он во многом унаследовал ее черты лица, цепкий ум, мягкий и добрый характер. Поэтому она не представляла, как он может руководить самым большим и престижным военным учебным заведением в Империи. Но у него это получалось, и, судя по слухам, довольно неплохо.

Следом шла голограмма его жены Инолы. Молодая красивая девушка, с которой ее сын сошёлся еще будучи простым научным работником в одном из институтов. Она была дочерью его научного руководителя. Тихая спокойная и очень застенчивая девочка. Она стала второй дочерью Ариадны. И сорок лет назад подарила их семье маленькую внучку.

Необычную, но от этого не менее любимую внучку. А для Конуэла и Ариадны эта маленькая девочка стала еще и вторым шансом. Необычным в девочке было абсолютно все, от ее не по годам рассудительного характера до ее внешности. На внешность девочки, а потом и молодой девушки невозможно было не обратить внимания. Во-первых, ее кожа имела антрацитово-черный цвет, которой ей достался, со слов различных научных мужей, к которым водили девочку, как атавизм от их далеких предков. Оказывается, у многих из них изначально был именно такой цвет кожи. Ну и второе. Эта девочка была как две капли воды похожа на их дочь, пропавшую без вести пятьдесят лет назад.

Конуэл и Ариадна не могли нарадоваться на внучку, несмотря на такую необычность, их девочка была безумно красива. И это признавали многие, особенно молодые аграфы, которые ходили за нею толпами. Девушка обладала неким врожденным магнетизмом, покорявшим и привлекавшим к ней.

Посмотрев на портрет Инолы и ее дочери, Ариадна все больше погружалась в грустные воспоминания, которые были ее спутниками последние полвека.

Женщине очень хотелось увидеть девушку, изображенную на следующей голограмме, но смахнув внезапно набежавшую слезу, она переборола себя, и не стала переключаться на следующий портрет.

Вместо этого она вывела голограмму молодого аграфа и девушки. Никто бы никогда не смог подумать, что это мать и сын.

"Тара, девочка моя", — подумала Ариадна, рассматривая молодую женщину.

Эта девушка была женой их старшего сына, Лаэрта так же исчезнувшего бесследно около пятидесяти лет назад. А молодой человек был их сыном и ее внуком Лаэртом третьим. Названным в честь своего отца.

Дальше шли только грустные воспоминания.

Пятьдесят лет назад сначала пропал их старший сын Лаэрт, потом отправившаяся на его поиски дочь. Потеря еще и дочери, после пропажи сына очень больно ударила по их семье, они держались на плаву только благодаря врожденной силе воли. Конуэл еще больше погрузился в свою работу, иногда неделями не появляясь дома. Она с каждым днём все сильнее ощущала сдавливающее грудь одиночество и тоску. Но рождение их маленькой внучки сплотило их семью, и возродило огонь их семейного очага. Ее муж вновь вспомнил о том, что он не один на этом свете, а она сама оттаяла и вытравила из своего сердца то, гнетущее чувство песчинки летящей по воле ветра. Правда временами глядя на маленькую дочурку их сына и невестки она замечала отблески горя и печали в глазах своего мужа.